Я не умею петь, поэтому просто мычала и гудела, как большой шмель, на разные лады. 
А мама (и папа) мне много чего пели, до вполне сознательного (лет до 5) возраста.
Вот это:
В дали космической мала, мала, мала
В огромном мире спит скала, скала, скала,
В огромном мире спит скала.
За день охотиться устав, устав, устав,
В своей пещере спит удав, удав, удав,
В своей пещере спит удав.
В удаве тихо кролик спит, спит, спит
И потихонечку сопит, сопит, сопит,
И потихонечку сопит.
Ворочаясь неловко,
Спит в кролике морковка,
Спит в кролике морковка.
И, повернувшись на бочок, бочок, бочок,
Уснул в морковке червячок, чок, чок, чок,
Уснул в морковке червячок.
А, в общем, все они друзья, друзья, друзья,
Им друг без друга жить нельзя, нельзя, нельзя,
Им друг без друга жить нельзя
Потом ещё эту песню, грустную, но засыпается хорошо:
Ночь идет на мягких лапах,
Дышит, как медведь.
Мальчик создан, чтобы плакать,
Мама — чтобы петь.
Отгоню я сны плохие,
Чтобы спать могли
Мальчики мои родные,
Пальчики мои.
За окошком ветер млечный,
Лунная руда,
За окном пятиконечная
Синяя звезда.
Сын окрепнет, осмелеет,
Скажет: «Ухожу».
Красный галстучек на шею
Сыну повяжу.
Шибче барабанной дроби
Побегут года;
Приминая пыль дороги,
Лягут холода.
И прилаженную долю
Вскинет, как мешок,
Сероглазый комсомолец,
На губе пушок.
А пока, еще ни разу
Не ступив ногой,
Спи, мой мальчик сероглазый,
Зайчик дорогой...
Налепив цветные марки
Письмам на бока,
Сын мне снимки и подарки
Шлет издалека.
Заглянул в родную гавань
И уплыл опять.
Мальчик создан, чтобы плавать,
Мама — чтобы ждать.
Вновь пройдет годов немало...
Голова в снегу;
Сердце скажет: «Я устало,
Больше не могу».
Успокоится навеки,
И уже тогда
Весть помчится через реки,
Через города.
И, бледнея, как бумага,
Смутный, как печать,
Мальчик будет горько плакать,
Мама — будет спать.
А пока на самом деле
Все наоборот:
Мальчик спит в своей постели.
Мама же — поет.
И фланелевые брючки,
Первые свои,
Держат мальчикины ручки,
Пальчики мои.
Вот эту, бардовскую, я и сейчас люблю:
Тихо по веткам шуршит снегопад,
Сучья трещат на огне.
В эти часы, когда все еще спят,
Что вспоминается мне?
Неба забытая просинь,
Давние письма домой,
В царстве чахоточных сосен
Быстро сменяется осень
Долгой, полярной зимой.
Снег, снег, снег, снег,
Снег над палаткой кружится,
Вот и кончается наш краткий начлег.
Снег, снег, снег, снег,
Тихо на тундру ложится,
По берегам замерзающих рек
Снег,снег,снег.
Над Петроградской твоей стороной
Вьется веселый снежок.
Вспыхнет в ресницах звездой озорной,
Ляжет пушинкой у ног.
Тронул задумчивый иней
Кос твоих светлую прядь.
И над бульварами линий,
По ленинградскому синий
Вечер спустился опять.
Снег, снег, снег, снег,
Снег за окошком кружится,
Вот и кончается наш краткий начлег.
Снег, снег, снег, снег,
Тихо на тундру ложится,
По берегам замерзающих рек
Снег,снег,снег.
И эту:
Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены.
Тих и печален ручей у янтарной сосны.
Пеплом несмелым подернулись угли костра,
Вот и окончилось все, расставаться пора.
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях, встретишься со мною
Милая моя солнышко лесное
Где в каких краях встретишься со мною.
Крылья сложили палатки - их кончен полет.
Крылья расправил искатель разлук самолет.
И потихонечку пятится трап от крыла,
Вот уж действительно - пропасть меж нами легла.
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях, встретишься со мною
Милая моя солнышко лесное
Где в каких краях встретишься со мною.
Не утешайте меня, мне слова не нужны.
Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны,
Вдруг там меж сосен краснеет кусочек огня,
А у огня ожидают - представьте - меня!
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях, встретишься со мною
Милая моя солнышко лесное
Где в каких краях встретишься со мною.
И ещё под несколько бардовских песен меня укладывали (родители у меня геологи, и романтических песен знают очень много).  |
.
