| Версия для печати темы
Нажмите сюда для просмотра этой темы в оригинальном формате |
| Кулинарный форум Хорошей кухни > Антресолька > Хорошее настроение гарантировано |
| Автор: klukva 18.11.2004 - 16:21 |
| Анекдоты из театральной жизни. На радио записывали передачу с участием Раневской. Во время записи Фаина Георгиевна произнесла фразу со словом "феномЕн". Запись остановили. - В чем дело? - чуть заикаясь и пуча глаза, спросила Раневская. Стараясь выправить ситуацию ведущая сказала: - Знаете, Фаина Георгиевна, они тут говорят, что надо произносить не феномЕн, а фенОмен, такое современное ударение... - А... деточка, включайте. Запись пошла и Раневская четко и уверенно произнесла: -ФеномЕн, феномЕн, и еще раз феномЕн! А кому нужен фенОмен, пусть идет в жопу!! На одном из спектаклей "Евгения Онегина" пистолет почему-то не выстрелил. Но Онегин не растерялся и ударил Ленского ногой. Тот оказался сообразительным малым и с возгласом: "Какое коварство! Я понял все - сапог отравлен!" - упал и умер в конвульсиях. Однажды в "Евгении Онегине" секундант перепутал пистолеты и подал заряженный Ленскому. Ленский выстрелил, Онегин от неожиданности упал. Ленский, чтобы как-то заполнить понятную паузу, спел известную фразу Онегина: "Убит!" Секундант в замешательстве добавил: "Убит, да не тот". Некий заштатный, провинциальный оперный театр. 1 января. Дневной спектакль. Дают "Евгения Онегина". Думаю, нет необходимости объяснять, как "хорошо" себя чувствуют в этот час все без исключения актеры (равно как и обслуживающий персонал). Худо-бедно опера доплетается до своего финала, и вдруг перед знаменитой сценой на балу костюмер никак не может обнаружить "малинового берета" для Татьяны. Поиски затягиваются, а музыка уже гремит... Спешно нахлобучивая на голову то, что удалось найти, бедная певица едва-едва успевает выскочить на сцену к началу своей партии. Между тем на сцену выходят Онегин и генерал Гремин. И тут Онегин с ужасом замечает, что берет-то у Татьяны на голове... зеленый! но времени на раздумья нет, оркестр тянет свое. Бедняга с мукой в голосе поет, подталкивая Гремина локтем: "Кто там в ЗЕЛЕНОВОМ берете с послом гишпанским говорит?" - Увидев, что берет и в самом деле "зеленовый", Гремин, поперхнувшись от неожиданности, вместо "Жена моя" отвечает "Сестра моя!" Ну и что остается делать Онегину? Скрипя зубами от злости он пропевает с нажимом: "Так ты СЕСТРАТ? Не знал я ране..." Б. Львович утверждает, что после этого пришлось дать занавес - то, что творилось на сцене после этой реплики, зрителю лучше было не видеть... Москва. Заезжая труппа давала в Михайловском манеже "Тараса Бульбу". В сцене, где Тарас убивает своего сына, Бульба мучительно долго стаскивал с плеча зацепившееся ружье, приговаривая: "Подожди, Андрий, вот сейчас я тебя убью!" Бедняга Андрий терпеливо ждал пока его убьют, а ружье все никак не поддавалось. Наконец распутав ремень, Тарас воскликнул: "Я тебя породил, я тебя и убью!" - и нажал курок... Не тут то было, осечка. "Погоди, Андрий, я тебя сейчас убью! Я тебя породил, я тебя и убью!" - запричитал снова Тарас Бульба, тщетно нажимая на курок под гомерический хохот зала. Наконец, за кулисами кто-то сжалился и ударил доской об пол, имитируя выстрел...Увы, в этот момент отчаявшийся Тарас Бульба уже рубил сына саблей. Вагнер пригласил Мейербера на премьеру "Тангейзера" в Парижской Гранд-Опера. "Что скажете, маэстро?" - спросил Вагнер после спектакля. Вместо ответа Мейербер показал на спящего в зале зрителя: "Смотрите сами". Вскоре после этого была поставлена опера Мейербера, на которую автор в свою очередь пригласил Вагнера. "Каковы впечатления?" - спросил на этот раз Мейербер. Торжествующий Вагнер указал на спящего зрителя: "Смотрите!" - "А, этот? - не задумываясь среагировал Мейербер. - Этот спит еще с того вечера, когда шел ваш "Тангейзер". В Академическом театре драмы имени Пушкина шел "Великий государь" В. Соловьева. По ходу действия на сцену выбегал гонец со свитком в руках. "Читай!" - велел грозный царь. Артист разворачивает свиток и с ужасом обнаруживает, что текста на нем нет. Гонец терялся недолго. "Я грамоте, великий государь, ведь не обучен", - заявил артист. Вертинский давал концерт в маленьком клубе Минска. Перед выступлением они с пианистом М. Брохесом решили опробовать звучание рояля. Оказалось - жуть. Позвали директора, тот развел руками. Вздохнув, сказал: "Александр Николаевич, это исторический рояль - на нем отказался играть еще сам Шопен." Малый театр. На сцене Ермолова. За кулисами выстрел - застрелился муж героини. На сцену вбегает актер А. Южин. Ермолова в страшном волнении: "Кто стрелял?" Южин, не переведя дыхания, вместо "Ваш муж!" выпаливает: "Вах мух!" Ермолова повторяет в ужасе: "Мох мух?" - и падает без чувств. Однажды Станиславский в "Трех сестрах" в роли Вершинина, представился актеру Лужскому, игравшему Андрея Прозорова: "Прозоров". Тот поперхнулся и ответил сдавленным голосом: "Как странно - я тоже". В Тамбове в конце прошлого века в местном театре "Дон Кихота" заменили по какой-то причине на "Ревизора". Предупредили всех, забыли только про актера, роль которого состояла всего из одной фразы. Представьте эффект, когда в столовую Городничего вошел человек в испанском костюме и, обращаясь к Хлестакову, произнес: "Синьор, мой господин вызывает вас на дуэль!" Во МХАТе шел "Юлий Цезарь" по Шекспиру. Статист по действию выносит свиток и передает его Станиславскому, игравшему Брута. И вот как-то раз статист куда-то исчез. Немирович-Данченко велел срочно переодеть рабочего сцены на замену. Рабочий вышел на сцену со свитком и громко сказал Станиславскому: "Вот, Константин Сергеевич, вам тут Владимир Иванович передать чегой-то велели". Немирович-Данченко как-то был на балете Астафьева "Пламя Парижа". Рядом сидел пожилой колхозник, который с восторгом воспринимал все происходящее на сцене. Только удивлялся: оперный театр, а совсем не поют. Немирович-Данченко терпеливо объяснил ему, что балет - особый жанр, в котором только танцуют. В это время хор запел "Марсельезу". Колхозник повернулся, укоризненно покачал головой и произнес: "А ты, видать, вроде меня - первый раз в театре-то". В уездном городе N. антрепренер получил счет от бутафора: "За прокат живого ребенка для похищения - 75 коп., детская присыпка для молнии и железный лист для грома - 60 коп., четыре берданки для индейцев - 2 р., прокат белой жилетки для миллионера - 40 коп., кислые щи заместо шампанского - 4 коп. и статисту Федорову за изображение собачьего лая и ветра с дождем - 50 коп. Итого за всю иллюзию - 3 р. 20 коп." У эстрадного артиста Хенкина на спектакле в театре случился сердечный приступ. Когда "скорая" привезла его в больницу, врач поинтересовался у больного: "На что жалуетесь?" Больной приоткрыл один глаз и сказал: "На репертуар!..." |